Пытаясь взойти к связи образа жизни людей с первоначалом,  культура, тем не менее, способна оперировать и иными образами этого самого первоначала. Подмененными. Но ни один из искаженных образов не воспроизводит гармонию. А культура становится служанкой идеологии.

Исторические системы гармоничных и искаженных образов культуры с определенного времени начали сосуществовать параллельно. Вне этого христианизированного пласта свидетельства ведического, исконного для Руси образа жизни, сохранились в самом быту и незримой, но ощущаемой как бы «между строк» ментальности, в русском языке, в той самой культуре, которая до сих пор имеет связь с первоистоками, хотя и латентно. Именно поэтому и возникло на Руси двоеверие, что искаженная система образов не прививается и не приживается к гармоничной их системе. Поэтому было Руси культурное рабство в виде привнесенных образов, но не было рабов – тех, чьи мысли и чувства покорились иным образАм. Просто гармония не воюет, а растворяет искажения. Для растворения иных потребовалось «крещеное тысчелетие».   

Искаженный образ сотворения мира и вытекающий из него искаженный образ жизни приводит М.Элиаде[1]:

«В Индии, «прежде чем положить в основание фундамента хотя бы один камень…

Астролог определяет исходную точку закладки фундамента, которая находится прямо над змеем, поддерживающим мир. Из дерева khadira главный каменщик выстругивает сваю и с помощью кокосового ореха заколачивает ее в землю в точно указанном месте, дабы непременно попасть в голову «змея» [30]… Таким образом краеугольный камень закладывается в «центр мира». Но акт закладки фундамента воспроизводит космогонию, ибо «приколотить», забить сваю в голову змея означает повторение первобытного подвига Сомы (Ригведа, II, 12, 1) или Индры, когда этот последний «поразил дракона в его логове» (Ригведа, IY, 17, 90 и молния его «отсекла драконку голову» (Ригведа, I, 52, 1). Дракон символизирует хаос, аморфную бесформенность…. Поразить его молнией и обезглавить означает совершить акт творения, переход от неявного к явному, от аморфности к оформленности. Вритра похитил реки и спрятал их в ущелье в горах. Это означает: 1) или что Вритра, подобно Тиамат или любому иному змееподобному божеству, - абсолютный властелин хаоса, предшествующего творения (выделено мною – Н.П.); 2) или что громадный Змей, похитив воду для себя одного, оставил мир погибать от засухи. Совершилось ли это похищение ранее акта Творения, или же оно произошло после основания мира, смысл остается прежним  (вот как!): Вритра «препятствует» [31] миру сделаться, или же существовать.

… мы пытались объяснить строительные ритуалы, приравнивая процесс строительства  к деянию космогоническому.  Объяснение же таково: ничто не может существовать долго, если оно не «одушевлено», не наделено «душой» посредством жертвоприношения.

…Чтобы обеспечить реальность и продолжительность существования постройки, повторяют божественный акт образцового творения: Сотворения мира и людей. Сначала «реальность» места закладки достигается посредством освящения участка земли, то тесть превращением в «центр»; затем значимость акта строительства  подтверждается повторением божественной жертвы ».

Как говорится, комментарии излишни. Но главное, автору безразличен сам исток, первоначало и его искажение. Какая разница: до или после творения ввести противостояние в гармоничный образ. Ведь можно сделать такое противостояние вечным и изначальным. Для этого и манипулируют символами. И никто не задумывается, что Вритра может препятствовать сделаться искусственному миру, потому что  Вритра – тоже одна из энергий, участвовавшая в сотворении. Выплетая ее из общего замысла, человек сам провоцирует создание образа падшего ангела, отпадения и предательства Бога. Во всех последующих мифах действовать будет уже ущербный образ бога - оккультный. А причина – искажение, внесенное в сознании людей – будет затушевываться, чтобы удалить людей от его осмысления. Чтобы ими было легче управлять (манипулировать).

И Индия – не единственный пример более позднего искажения, хотя в ней очень живучи ведические традиции. Не нравится Индия, возьмите к примеру другие славянские страны, обычаи которых представлены у Афанасьева в «Поэтических воззрениях славян на природу», там жертвенных ягнят к рождеству освящает христианский священник, а выдается эта традиция за славянскую, будучи привнесенным искажением. Вот вам помимо т.н. священного писания, можно сказать, параллельно записанная летопись извращения народных обычаев.

Когда же возникают вопросы: а где здесь Бог и как ощутить истину, то, думаю, здесь выбирают все-таки душа  и сердце. Способности чувствовать истину, красоту и гармонию заложены в нас самих, а не в священном писании. Бог, сотворяя мир, пользовался совершенным «механизмом» вдохновения, который и передал своему творению. Не религиозный экстаз и фанатизм,  а  озарение и вдохновение. Не текст, а чувства и осознанность.  И не под куполом церкви мы общаемся с Богом, и не в пустыне, где можно только кодировать людей, а в живом мире, сотканном из его материализованных мыслей.  

Постепенно искаженная система образов внесла в жизнь людей новые акценты, связанные с поляризацией и неравенством мира; образованием одного для всех центра мира и приравниванием остальных к периферии; канона красоты, противопоставленного уродству; культа силы, господства, отторжения природы, принижения духа человека и искусственного возвеличивания его геройства через убийство и войны. И ведущую роль в этом процессе сыграло искусство, как ни одна другая сфера оперирующая образами. Именно в западной традиции оно стало способом увода людей от истины.

Подведем некоторые итоги:

1. Культура Пра-времени – это генетически заложенный образ жизни, осознанного бытия человечества, основанного на принципах божественного со-творения («на радость всем»);

Культура Пра-времени имеет своим истоком живую природу и ответственное отношение к ней человека. В этом суть его предстояния перед Богом – ответственность за мир и свое управление им, возделывание рая и приращение жизни;

2. Утрата культуры Пра-времени и внедрение новой «точки опоры», «оси мира» или «силовой вертикали» равнозначно введению в первозданную гармонию некоей новой, искажающей вибрации, запуск новой «волны трансляции» - какофонии, заглушающей звуки гармонии. Эта какофония – мысль, отторгающая принцип всеобщности. Сегодня, благодаря утверждению в жизни людей этого искаженного принципа, нас приучают к мысли, что в хаосе можно жить и что абсолютом является свобода САМО-выражения. Это – более поздняя подмена первоистока, следы которой целенаправленно затушевываются. 

3. Механизм внедрения новой вибрации – возвышение одной из энергий, прежде всего, в самом человеке, затем проецирование его искаженных мыслей на мироздание и живую природу. Для этого не просто эксплуатируются естественные отличия типа «верх-низ», а им присваиваются ценностные характеристики  «лучше-хуже», «свое-чужое». Если в Пра-времени и для верха и для низа постигалось свое предназначение, то в новой системе ценностей одному из условных полюсов в объективном предназначении отказывают, обе стороны единого целого искусственно вынуждают конкурировать и, проскакивая состояние равновесия, сталкивают в борьбе, войне, целенаправленно доводя мир до коллапса. 

При этом образец новой вибрации задается из некоего единого центра, недосягаемого и для этого сакрализованного, обеспечивающего  концентрацию силы. И если не будет центра, то не будет и новой культуры. Потому что самоорганизация предполагает другой механизм – всеобщего многообразия и самозарождения, самовозрождения культуры. Механизма – родственного природному и единому с ним. Всеобщность, многообразие жизни  и ее самозарождение взаимосвязаны. Силовое удерживание отношений неравенства чревато катаклизмом – природным восстановлением равновесия.

Сила нужна для укрепления искусственной власти. А власть не совместима с добровольностью. Она всегда принудительна. Однако принудительность власти не бесконечна, но она услужливо продлевается религией и порожденной ею культурой. В такой культуре есть все: власть от бога, единственный для всех центр, его возвышение, пирамида подчинения – иерархия, провозглашение добра – целью борьбы со злом (кнут и пряник, разделяй и властвуй). В общем, полный набор. Но главное, есть отторжение живой и создание  т.н. «второй», искусственной природы.   

4. Центральным пунктом новой системы ценностей является искусственное культивирование образа врага и нагнетание страха, боязни объединения самодостаточных людей, которое влечет утрату фундамента избранности вождей.  Понятно, что страх искажает взгляд на мир. Это ситуация экстрима и чувств, и мышления, и сознания. Но именно они и необходимы для подмены равновесного, божественного образа жизни людей. Только в смятении чувств человек способен принимать неосознанные решения, не ведая их последствий.

Посмотрите, как стало у нас естественным мечтать об объединении страны исключительно в условиях внешней угрозы, искать образ врага для сплочения нации. Но так сплачивают только империи одних против других. 

5. Для того, чтобы человек не смог осмыслить скрытые манипуляции его сознанием, вводят оккультные религиозные системы, отучающие людей воспринимать мир самостоятельно, быть самодостаточными. Человека погружают в суету. В том числе посредством развитого общества (отвлекающего)  потребления. Наиболее успешным способом удерживать людей в рамках искусственной системы ценностей является, наряду с религией, и производные от нее культура и искусство. Именно поэтому Русь и не имела своей религии, что была самодостаточна (как прежде и все страны и народы) и о мировом господстве не помышляла. Именно поэтому Руст имела самобытную культуру.

6. Православное христианство, как ни увещевает всех на предмет всеобщего равенства в рабстве, подспудно вносит в мир образ якобы добровольного подчинения божественной идее. Но это подчинение идет на страхе господнем, расщеплении мира на рай и ад, закреплении и придании мнимой объективности неравенству царя и раба. Но расщепление не содержит ни любви (а любовь не знает дихотомии), ни вдохновения,  ни образа гармоничного будущего, ни целостных первоистоков, ни живой, гармоничной природы. В таком виде оно не  может быть ни истоком культуры, ни претендовать вообще на православную культуру, как на самостоятельное явление.

Я начинаю ощущать, что России пора снимать оккультные религиозные очки и восстанавливать истину принципом со-творения, вплетая и свою собственную, и культуру каждой нации в общий замысел, как это и было в Пра-времени.

7. Отказываясь от исконной, самобытной системы образов, отражающих заповеди первоистоков, не только Россия, но и любая другая нация, народ, страна отказывают себе в объективном праве иметь национальные святыни, которые могли  бы стать и являются вкладом каждой страны в мировое культурное достояние. Но только в том случае, если само это мировое достояние являет собой образ со-творения «на радость всем», а не локальную дихотомичную систему имперских ценностей для одних против других. Не культурной империей живет мир, а самоорганизацией.